Эдуард Георгиевич Багрицкий

(наст. фам. Дзюбин, Дзюбан) [22.10(03.11).1895, Одесса — 15.02.1934, Москва], русский поэт; в рамках «южного акмеизма» разрабатывал мотивы революционной романтики, вместе с другими крупными поэтами этой школы оказал значительное влияние на последующую советскую поэзию.

Родился в еврейской мещанской семье, закончил реальное училище и землемерные курсы. В 1917—1918 недолгое время был в рядах Красной Армии на Персидском фронте, в 1919 — в бригаде агитпоезда, сочинял прокламации, частушки, подписи к плакатам; затем — в Особом партизанском отряде им. ВЦИК. После Гражданской войны сотрудник ЮГРОСТА, публикует стихи в газетах и журналах Одессы. В 1925, подобно многим одесским писателям, перебрался в Москву. Член литературных объединений «Перевал», Литературный центр конструктивистов, РАПП. Автор трех прижизненных сборников стихов: «Юго-запад», «Победители», «Последняя ночь». Как поэт Багрицкий печатался с 1915 в одесских альманахах «Шелковые фонари», «Серебряные трубы», «Авто в облаках», «Седьмое покрывало», находясь под сильным влиянием И. Северянина и особенно Н. Гумилева, в котором «потерял себя». Тогда же опубликовал «Гимн Маяковскому» (впоследствии разделявшему невысокое мнение о поэзии Багрицкого с А. Ахматовой, О. Мандельштамом, С. Есениным).

Стихи Багрицкого о «завоевателях дорог» и «веселых нищих», ретранслирующие поэтику «южных акмеистов», отличались образной яркостью, свежей интонацией, нетривиальной ритмикой и быстро вывели его в первый ряд поэтов революционного романтизма (Н. Тихонов), М. Светлов, И. Уткин, М. Голодный. В начале 1920-х гг. Багрицкий активно пользовался материалом баллад Р. Бернса, В. Скотта, Т. Гуда, А. Рембо, но уже в первой его поэтической книге «Юго-запад» условно-романтические персонажи в «маскарадных костюмах», выписанных из Англии и Фландрии, соседствуют с героем поэмы «Дума про Опанаса» — замечательным лирическим эпосом, впитавшим стилистику «Гайдамаков» Т. Шевченко и «Слова о полку Игореве». Плач по Опанасу — трагическое прозрение поэта, обнаружившего, что нет «третьего пути» в братоубийственной схватке, где палачу и жертве столь легко поменяться местами. Тогдашняя критика усмотрела в поэме «безыдейность», апологию анархистской вольницы, однако позже предельно идеологизированное и схематичное либретто одноименной оперы, опубликованное в первом выпуске горьковского альманаха «Год шестнадцатый» (1933), принесло Багрицкому официальное признание.

Первая книга отразила внутренний кризис Багрицкого перед лицом нэпа («Стихи о соловье и поэте», «От черного хлеба и верной жены...», «Ночь» и др.). Не включавшиеся им в прижизненные сборники «Стихи о поэте и романтике» (1925) констатируют исчерпанность прежних стихийно-романтических резервов постижения реальности. И однако кризис был преодолен — на путях социалистического «дисциплинированного» романтизма. В следующей книге стихов «Победители» (1932) традиционный для Багрицкого лирический ряд — «поэты, рыбаки и птицеловы» — вытесняется более актуально знаковой группой — «механики, чекисты, рыбоводы». Стихотворения «Весна, ветеринар и я», «Cyprinus carpio» проникнуты натурфилософией Н. Заболоцкого. На страницах книги «Юго-запад» лирический герой, накрытый «ночью Третьего отделенья», суеверно бежит памяти пяти повешенных декабристов. В стихотворении «ТВС» (из книги «Победители») в туберкулезном бреду рассказчику явлен сам Ф. Дзержинский, дабы поддержать и утвердить его в понимании правды века («Но если он скажет: «Солги», — солги. Но если он скажет: «Убей», — убей»).

Итоговая книга Багрицкого, «Последняя ночь» (1932), являет сложное смысловое единство трех поэм: «Последняя ночь» (лирическая биография поколения Первой мировой и Гражданской войн), «Человек предместья» (объяснение в холодной ненависти к мещанскому существованию) и «Смерть пионерки», где революционная романтика торжествует над христианством, материнским горем, гибелью ребенка. Неоконченная поэма «Февраль» (1934), редко переиздаваемая и обойденная вниманием критики, посвящена путям еврейства в русской революции.

Источник: Энциклопедический словарь. 2009